Среди посещённых крупных промышленных объектов Новосибирской и Кемеровской областей
были кемеровское АО "Азот", специализирующееся на производстве азотных удобрений и аммиачной селитры для сельского хозяйства и промышленности; Беловская ГРЭС, обеспечивающая электроэнергией треть своего и соседние регионы, в том числе и Алтайский край; угольная шахта "Комсомолец" в г. Ленинск-Кузнецкий. О последнем событии хочу вам рассказать.
Чёрным золотом называют уголь в Кузбассе. И это верно: доля залежей Кузнецкого угольного бассейна в общих объёмах страны составляет 60%; доля объёма добычи - 40%; угледобывающая отрасль формирует значительную долю доходов регионального бюджета. А для нас, сибиряков, "чёрное золото" всегда будет в тренде, как бы ни росла его стоимость - отапливаем помещения углём мы бОльшую часть года.
Сказать, что увидела своими глазами от и до, как добывается уголь, будет не совсем правильным. Работу угольного комбайна увидеть не пришлось - только в кадрах документального кино (о нём позже), наша экскурсия под землёй на глубине 520 метров закончилась у транспортёра, который принимал вырезанный пласт угля, чтобы отправить на-гора. Но спуститься в забой - это, признаюсь, страшно. Знать, что находишься по сути в замкнутом пространстве, а над тобою миллионы кубометров...
Наше знакомство с шахтой имени С. М. Кирова ОАО "Суэк-Кузбасс" началось в шахтоуправлении. Производственным процессом руководят на земле. В кабинетах огромные, во всю стену, экраны, специалисты на них видят всё. Один экран - в колонках, графах - расцвечен несколькими цветами. В основном клеточки зелёные. Это значит, что на всех шахтах по всем параметрам порядок. Кое-где - жёлтый цвет. Там ведутся необходимые работы, объясняют нам. И только две клеточки на одной из шахт подают предупреждающий красный. В другом кабинете каждая шахта, так сказать, в разрезе. Кликнет мышкой специалист за компьютером по крошечной красной точечке, и рядом появится колонка фамилий. Точечка - это бригада работающих под землёй. Или один человек, передвигающийся по шахте. Всё и все под контролем. Фонарь на каске шахтёра - своего рода мини-компьютер, он и стоит как айфон-6. С фонарём находящемуся под землёй расставаться нельзя, как и с самоспасателем.
С устройством самоспасателя нас познакомили при инструктаже. Четырёхкилограммовое средство индивидуальной защиты гарантирует шахтёру дыхание, а значит, и жизнь в случае форс-мажора под землёй в течение 60 минут, если будет выходить из опасной зоны, и почти раза в три дольше, если придётся отсиживаться.
И вот мы проходим медконтроль (измерение давления, дышим в трубочку) и отправляемся в душевые - женщины в свою, мужчины - в свою. Там переодеваемся, начиная с нижнего: сначала просторные штаны и рубаха чёрного цвета. Затем идут брюки-комбинезон, жилет, куртка, тёплая косынка под каску, каска, резиновые сапоги, вместо портянок нам выдали носки. В комплекте ещё перчатки, очки, респиратор. Повертев в руках ремень, откладываю в сторону. И зря: когда выдали спасатели и фонари, оказалось, что крепить их не к чему, пришлось бежать за недостающей частью спецодежды. Рядом получает снаряжение вторая смена (добыча угля не останавливается ни на минуту) - у парней потрёпанные застиранные куртки нараспашку и посматривают они на нас со снисходительной усмешкою. Каждый когда-то также впервые собирался в забой...
Шахта "Комсомолец" в нескольких километрах. Едем и попутно забрасываем вопросами сопровождающих - помощника главного инженера по производству Михаила Бормотова и начальника участка аэрологической безопасности Игоря Козлова. Кстати, у нас часто говорят о некачественном угле: "Набрали в отвалах". Я видела отвалы - неглубокие овраги с кучами породы, ни единого камешка угля там нет и не может быть. В шахте "Косомолец" добывают уголь марки "Ж" - для металлургии. Есть и угольные разрезы - твёрдое топливо там добывают открытым способом. Наверное, оттуда и наш уголёк.
И вот... до свидания, солнышко. Через тяжеленные двери входим в помещение, здесь начало шахтёрской смены. Клеть - как большой лифт, из толстостенного, покрытого ржавчиной, железа. Вместимость - 25 человек, но стоять им тогда придётся вплотную друг к другу. Спускаемся вниз по стволу, ощущения - как в самолёте при взлёте или посадке.
В шахте темно, свет идёт от наших лбов, фонари довольно мощные. Сильный ветер. О вентиляции нам рассказывали: она необходима, так как уголь выделяет метан. В "спокойном" воздухе его содержание будет взрывоопасным. У Игоря в кармане куртки устройство, которое контролирует температуру, содержание кислорода и метана в воздухе. Всё в норме.
Поначалу устройство шахты напоминает метро в миниатюре: через каждые несколько десятков сантиметров металлические дуги-арки. Идём дальше. Под ногами тротуар в три дощечки, который скоро заканчивается, как и крепление бортов и кровли (в шахте нет стен и потолка, есть борта и кровля) арочными дугами, дальше металлическая сетка, закреплённая болтами. А то, по чему мы идём (конечно, это уголь), называется почвой. А далее нас поджидает электропоезд (так гордо назвал его чумазый машинист): вагончики, как на детской железной дороге в парке отдыха. Втискиваемся на деревянные скамеечки по двое, железные двери закрываются. Небыстрое движение и грохот - это всё, что ощущаем, ничего не видим, окошечек нет. Выгружаемся, снова какое-то время пешком, под ногами кое-где чавкает грязь, ступаем осторожно _ то там, то здесь набросаны какие-то трубы, мешки с чем-то... В тоннеле есть жизнь. Говорят, что в шахтах достаточно крыс (мы не видели), и шахтёры к ним относятся лояльно: раз живут _ значит, здесь безопасно, они как бы выполняют роль газоанализатора _ того самого приборчика в кармане Игоревой куртки .
А теперь пожалуйте в новый вид транспорта: "вагончики" ещё меньше, совсем игрушечные, а передвигаться наш дизель будет по монорельсу. Я при росте 160 см еле втискиваюсь, а как же мужчины-шахтёры, среди них есть и за метр восемьдесят? "Ничего, - смеётся Игорь, - при необходимости и по трое вмещаются, ждать некогда следующего рейса". Здесь вместо дверей тройная цепочка на крючках, и мы со страхом и любопытством созерцаем "окрестности".
Неровные борта и кровля угольные, но густо покрыты какой-то белёсой пылью, и эта пыль кружится в воздухе, будто копилась она здесь миллионы лет. Нам объясняют, что пыль искусственная, называется инертной, а обильно пудрят ею всё вокруг для нейтрализации взрывоопасной угольной пыли. Наш "космический корабль", натужно подвывая, несёт нас то вверх (так кажется), то вниз, и постоянно мозг буравит мысль - не чебурахнуться бы... Так мы проехали 4,5 км.
Трудно представить, что этот огромный тоннель и всё, что в нём, - дело рук человеческих. Именно рук, а не техники! Если вам знакомо слово проходчики, то следует воздать славу им. Ведь клеть - это единственный "транспорт" вниз. По узкому стволу спускают в разобранном виде и энергопоезд -длинную "змею" из железа, шлангов, проводов и разных датчиков мы увидели, приблизившись к забою. И огромный транспортёр, принимающий и передающий уголь на-гора, и сам угольный комбайн, и трубы для вытяжек, и крепления, и сетку, и вакуумные насосы для откачки метана - всё-всё спускается частями вниз и здесь, на глубине в полкилометра, собирается руками проходчиков. Проходчики и закрепляют борта и кровлю, и тянут трубы для воды, и вытяжку делают. А пройдёт время- освоят угледобывающие бригады эту лаву и надо будет разобрать угольный комбайн, транспортёр, энергопоезд (он подаёт им электроэнергию) и потом собрать в другом месте. Очень тяжёлый труд!
Если посмотреть план шахты в "разрезе", она как те катакомбы, что делали мы в детстве в сугробах: есть "верхний этаж" - с "нижним" его разделяют 80 м, а параллельные "рукава" могут находиться на расстоянии 30 метров. Чётко геометрический "тоннель", который вырубает угольный комбайн, - метров пять в ширину и не более трёх в высоту - пласт угля в недрах может быть гораздо бОльшим, но существуют нормативы, они для безопасности.
Мы всё ближе к самому главному месту. Из учебника истории помню картинки: лёжа в узенькой норе, весь в угольной пыли, шахтёр отбойным молотком вырубает из пласта над головой ком угля. На другой - тощенький мужичишка в изнеможении толкает тележку с углём. В рассказе упоминается канарейка в клетке: жива - значит, содержание метана в воздухе допустимое.
Сегодня пласт лихо режет английской фирмы комбайн, а в пласт предварительно бьёт струя воды, чтобы уменьшить выброс угольной пыли. Уголь (мы увидели его мелким и мокрым) попадает на ленту транспортёра, транспортёр не отстаёт от комбайна. Механизмы работают слаженно. Дальше транспортёрной ленты нам не разрешили пройти (расстояние между лентой и "стеной" совсем крошечное, а на производстве посторонним и любопытным не место), хотя очень хотелось посмотреть непосредственно добычу чёрного золота.
Уже дома посмотрела фильм о шахтёрах. Найдите и вы его в интернете - "Пределы совершенства" называется. Там есть кадры, как маховик режет (или пилит?) угольный пласт. Кстати, фильм хорошо снят. Известные люди - космонавт Алексей Леонов, хоккеист Вячеслав Фетисов, актёр Сергей Гармаш, дирижёр Юрий Башмет говорят о профессиях - о своих и шахтёрской. И, не стесняясь, лётчик-космонавт, первым вышедший в открытый космос, признаётся, что, когда через два месяца после полёта спустился в шахту, ему стало страшно. А замечательный актёр, рассуждая о том, почему шахтёр вновь и вновь спускается в забой, говорит, что как моряка тянет море, а летчика небо - так и шахтёра тянут недра, здесь есть какой-то необъяснимый фанатизм.
И это правда. Молодой парень, с которым я беседовала по пути из шахты, не смог объяснить, в чём романтика шахтёрской профессии. Сказал просто: "Хотел годик после армии поработать, на машину заработать, и вот уже девять лет работаю, никуда больше не хочу". Менеджер и шахтёр - оба слова мужского рода, но мужской профессией здесь считают только вторую.
Женщины тоже в профессии. Людмила, с которой мы познакомились в душевой, переодевалась перед сменой. Рассказала, что "толкает тележки" уже 35 лет. Пришла в отдел кадров устроиться "куда-нибудь". Не имея ни малейшего представления ни о какой работе, легко согласилась на эту. Толкать тележки, с её слов, не трудно - нужно не напрягаться, а просто приноровиться. Вот так, всё легко и просто. Позже, за ужином, один из ИТРовцев заметил, что профессия шахтёра давно перестала быть опасной, она даже безопаснее водительской. О безопасности говорил и начальник смены там, под землёй. Наверное, надо лишь перебороть страх первый раз.
Да, труд шахтёра очень тяжёлый физически и очень грязный. Угольная пыль так въедается в кожу, что не вымывается в бане до конца, у шахтёров даже специальный крем в душевой для очистки кожи от сильных загрязнений. Ну это МУЖСКАЯ работа! И точка. О зарплатах нынче не принято говорить, всюду это коммерческая тайна. Здесь говорят просто, что зарплата достойная, а в отпуск шахтёрам оплачивают проезд и выделяют путёвки в санатории.
Похоже, что правда - есть какая-то магия земли. Потому что через два с половиною часа, выйдя из клети, не кинулась целовать землю, как в шутку обещала коллегам при спуске, а поймала себя на мысли, что не прочь спуститься бы в шахту снова и снова.
Фотографий из забоя нет и не может быть. Под землю нельзя брать даже телефон: аккумуляторные батареи имеют свойство иногда взрываться, в шахте это небезопасно.
Шахта им. С. М. Кирова основана в 1935 году, но при этом одна из самых современных в России. В её развитие за последние 5 лет инвестировано более 10 млрд. руб. Средства направлены на приобретение нового оборудования, безопасность, конвейеризацию, модернизацию и строительство новых обогатительных мощностей.
P.S.Группа журналистов сфотографировалась у памятника шахтёрам на главной смотровой площадке города в музее-заповеднике "Красная горка". Памятник представляет собой огромную фигуру горняка, в груди которого полыхает сердце. В этот день сердце не горело- продолжался траур по погибшим в "Зимней вишне".